ДОХА,ArabiToday
Уже почти два года Ум Набил Матер живёт с шестью детьми в палатке в районе аль-Маваси к западу от Хан-Юниса на юге сектора Газа. Женщина пытается заботиться о семье благодаря редкой материальной и продовольственной помощи, с тех пор как полтора года назад бесследно исчезли её муж и дочь — судьба которых остаётся неизвестной. Семья Джамаля Матера (её супруга) покинула город Газа в октябре 2023 года из-за усиления израильских бомбардировок и приказов об эвакуации, вынужденно оставив дом и всё имущество, уходя под обстрелами.
Им было тяжело привыкнуть к жизни в палатке, зная, что ещё недавно у них был дом и спокойная жизнь. Муж постоянно думал о своём жилище, надеясь когда-нибудь вернуться. В апреле 2024 года, когда война и бомбардировки продолжались, Иран выпустил по Израилю сотни ракет, часть из которых упала в районе Газы. Но главное — по сектору распространились слухи, будто некоторым вынужденным переселенцам удалось вернуться на север Газы, преодолев коридор Нетцтарим, который месяцами оставался непреодолимой линией, блокируя передвижение мирных жителей.
Тогда 39-летний Джамаль решил рискнуть и попытаться вернуться домой. С ним была его 12-летняя дочь. Со слов жены, они постоянно были на связи по телефону. Он передвигался ночью — через разрушенные дома, поля и заброшенные кварталы, и время от времени сообщал, где находится. «В последний раз он позвонил и сказал, что дошёл до Дворца правосудия в городе аз-Захра — внутри зоны Нетцтарим, к югу от Газы. После этого связь оборвалась. Он больше не перезвонил и не ответил ни на один звонок. До сих пор я не знаю их судьбы», — рассказала женщина в интервью для «Al-Majalla».
Сначала она пыталась верить, что проблемы со связью временные, что возможно телефон разрядился. Затем звонила родственникам, оставшимся на севере Газы — никто мужа и дочь не видел. Она обошла больницы, связывалась с разными людьми, надеясь услышать хоть намёк на информацию. В отчаянии обратилась в Международный Комитет Красного Креста, предполагая, что Джамаля и ребёнка могли арестовать израильские военные, дежурившие вдоль коридора Нетцтарим. Но никаких данных она не получила.
Так прошли девять месяцев. Женщина одна растила шестерых детей в палатке, без опоры, не зная — жив ли их отец. Когда израильская армия в конце января 2025 года покинула коридор и разрешила возвращение в северную часть сектора, Ум Набил первой отправилась к Дворцу правосудия, надеясь найти хоть что-то. «Там сплошные руины. Разрушенные дома, пустые кварталы. Место было жутким. Никаких тел, никакой одежды, никаких следов костей. Я не знаю, убили ли их военные, арестовали или тела были растерзаны животными и исчезли навсегда».
Она вернулась домой, обследовала разрушенный район — тоже ничего. Ни следа.
Ум Набил — далеко не единственная. По данным гражданских инициатив и волонтёрских групп, около 10 тысяч жителей Газы считаются пропавшими без вести с начала войны: дети, женщины, мужчины, пожилые. Сотни всё ещё находятся под завалами разрушенных домов. Но есть и другое — куда страшнее: тела погибших в разных районах подверглись разложению или были растерзаны животными и птицами. Некоторые, утверждают правозащитники, могли быть тайно похоронены армией в безымянных братских могилах.
Неопознанные тела без имён
Во время недавнего обмена пленными и телами погибших между Израилем и движением «ХАМАС», при посредничестве США, Египта, Катара и Турции, Израиль получил 16 тел своих граждан, в то время как палестинцам было передано 195 тел, все — без имен, без документов, без личных данных.
Тела доставлялись Международным комитетом Красного Креста в больницы сектора. В больнице Насер в Хан-Юнисе выделили специальную зону, чтобы семьи могли попытаться опознать погибших. Но удалось установить личности лишь 57 человек. Остальные — обезображенные: следы пыток, удушения, связанные руки и ноги. Большинство невозможно опознать без ДНК-анализа — который в Газе фактически невозможен. Поэтому тела были похоронены на отдельном участке в Дейр-эль-Балахе как «неустановленные».
Похоронили 54 неизвестных жертв, и родственники продолжают искать. Это не первый случай: ранее Израиль передавал грузовики с телами, многие из которых даже нельзя было осмотреть должным образом. Людей хоронили в массовых могилах.
«Каждый раз, когда говорят, что армия передала тела, я бегу искать мужа и дочь, — говорит Ум Набил. — Я хочу хотя бы знать — они живы или мертвы?
Убитые, пропавшие, похороненные под землёй без следа
Сотни палестинцев пропали во время перемещений, попыток вернуться домой или получить гуманитарную помощь. Одни погибли под обстрелами, других задержали военные — и о них больше ничего не слышали.
Мамдух Абдель-Вахед (34 года), который ходил за помощью к грузовикам через израильский пункт Зиким, рассказывает:
«Каждый раз там убивали десятки молодых людей. Мы не могли к ним подойти, их растаскивали собаки. В другой день мы возвращались — и находили остатки тел. Иногда мы их закапывали прямо на месте. Лица невозможно узнать — тела разорваны животными или изуродованы артиллерией».
В некоторых случаях тела просто исчезали под слоями земли в разрушенных улицах, разлагаясь месяцами — и превращаясь в невосстановимое «никогда».
25-летний Джамаль Абу-аль-Алаа был убит израильским снайпером возле больничного комплекса Насер 12 февраля 2024 года — на глазах у своей матери. Мать похоронила сына прямо на территории больницы, действия армии не позволяли выйти за пределы. Но спустя год, после ухода войск, семья вернулась, чтобы перенести тело на кладбище — и не нашла могилу.
«Я видела, как его убили. Я видела, где похоронила. Но теперь тело исчезло. Каждый раз, когда передают тела, я иду искать его. Я смотрю на десятки изуродованных тел и думаю — может быть, это он? Мне хотя бы знать, где его могила».
Во время оккупации комплекса Насер армия убила многих. Часть тел нашли в братской могиле, другие — исчезли.
1300 официально пропавших — и сотни без учёта
Палестинский центр по делам пропавших сообщил о 1300 официально зарегистрированных пропавших. Но реальная цифра гораздо выше, потому что тысячи семей были убиты полностью — и некому сообщить о пропаже.
Израильские тюрьмы не раскрывают информации:
— кого арестовали,
— где содержат,
— живы они или мертвы.
Есть семьи, которые, возможно, никогда не узнают, был ли их ребёнок убит, умер от голода, похоронен под завалами, сожжён, растерзан животными, или похоронен без имени в братской могиле.